Михаил Мурашко: танец — это душа народа

           Россия — страна уникальная, здесь веками бок о бок живут представители разных народов и национальностей. Такого богатства и разнообразия народных традиций, пожалуй, нет ни у одного государства. И именно знание культурного наследия друг друга способствует сближению народов, живущих в нашей стране. И наверное, оптимальным и самым красивым способом познания души народа, лучших сторон его характера и его самобытности является народный танец. 

Михаил Мурашко: танец — это душа народа
Журнал "Босс", № 02 (2007 г.)

            С нашим корреспондентом беседует человек, посвятивший себя народным танцам, — известный балетмейстер и педагог, профессор кафедры народного танца Московского государственного университета культуры и искусств (МГУКИ), академик, заслуженный деятель искусств России и Республики Марий Эл, лауреат Государственных премий Михаил Мурашко.
       — Михаил Петрович, вы ставили национальные танцы многих народов. Танцы какого из них вам ближе?
       — Есть замечательная фраза: «Чтобы поставить танец какого-то народа, нужно влюбиться в этот народ, а лучше — полюбить его». Я более 20 лет работал в Республике Марий Эл, был художественным руководителем и главным балетмейстером Государственного ансамбля танца Марий Эл. Так что марийский танец и марийский народ стали мне особенно близкими, родными. Будучи художественным руководителем и главным балетмейстером Государственно-го ансамбля танца Белоруссии, я сочинил и поставил программу белорусских танцев, поэтому белорусский народ также мне не безразличен. Но вместе с тем, как русский человек, я все время хотел работать в русском ансамбле и всегда любил сочинять русские танцы. Эту мечту мне удалось реализовать в созданном мной Российском театре национального танца.
        — В своих интервью вы неоднократно говорили, что ситуация с русским народным танцем в России сейчас не совсем благополучная. Но разве в наше время так происходит не со всеми народными танцами нашей многонациональной страны?
        — Нет. Здесь многое зависит от регионального руководства. Например, Государственный академический ансамбль народного танца Башкирии находится в очень хорошем положении. О нем заботятся республиканские власти, его поддерживает первое лицо Башкирии Муртаза Рахимов, ансамбль часто сопровождает президента республики в его поездках по России и миру. Такое чуткое отношение к народному искусству встречается и в некоторых других регионах России. Например, в Татарстане, ряде кавказских республик, на Кубани.
          Однако, к сожалению, большинство ансамблей народного творчества сейчас прозябают, они забыты властями. Особенно трудно приходится коллективам русского народного танца и русским народным хорам. Они фактически брошены на произвол судьбы. У них большие проблемы с финансированием, материальной базой, подготовкой кадров и повышением квалификации специалистов. Наверное, это связано с менталитетом нашего народа, с отношением нас, русских людей, к своему родному.
        — В конце декабря прошлого года тема государственной поддержки национальной культуры поднималась на заседании Госсовета. Как вы думаете, после этого что-то изменится?
        — Надеюсь. Меня, как и всех специалистов, выбравших делом своей жизни служение национальному искусству, очень порадовало выступление Владимира Путина на этом заседании. Президент правильно отметил, что для нашей многонациональной страны разнообразие народного творчества не просто бесценное наследие, но и общенациональное преимущество. Он также констатировал, что сегодняшние усилия властей по сохранению и развитию этнокультурной сферы не соответствуют степени ее значимости для общества и государства. Меня обнадежили и последовавшие за словами действия главы государства в отношении хореографического ансамбля «Березка».
            Последние 15 лет этот легендарный коллектив находился в очень тяжелом положении, он был даже лишен репетиционной базы. Сегодня статус ансамбля повышен, он стал президентским ансамблем и получил в свое пользование особняк — здание Музея народного прикладного искусства в Москве. Президент очень правильно посоветовал губернаторам не жалеть денег на культуру. Теперь главное, чтобы этот совет услышали.

        — Вы много ездите по миру. Как развиваются национальные танцы за рубежом?
        — Сейчас во многих странах идет активное развитие народного танца. Это наблюдается фактически по всей Латинской Америке, в азиатских и африканских государствах. В Европе: в Бельгии, Германии, Нидерландах, Австрии, Швейцарии и особенно в Испании, Франции и Италии — за последние 10—15 лет появилось множество ансамблей народных танцев. Это любительские коллективы, но их исполнительский уровень довольно высок. Видите, даже страны Европы, стремящиеся к объединению, озабочены сохранением своей культуры, своей национальной самобытности. Кстати, иностранцы взяли на вооружение принципы советской школы при создании коллективов народного танца и организации их работы. Также там активно используются наши методики обучения народному танцу.
        — В других странах государство оказывает поддержку народному искусству?
        — Да, и очень серьезную. Например, в Амстердаме есть единственный профессиональный в Европе театр интернационального танца. Мне знакома его ситуация, потому что недавно я по приглашению ставил там танцы. Так вот, этому театру помогает, и, кстати, очень существенно, не только государство, но и спонсоры.
        — Но тем не менее, несмотря на значительные трудности, народные танцы в России сейчас активно развиваются.
        — Россия — страна парадоксов. Действительно, сегодня любительская народная хореогра-фия находится на подъеме. Когда-то это движение было централизованным, контролировалось государством, сейчас же оно стихийно и идет от самого народа. Это в первую очередь касается детского творчества. В настоящее время оно развивается более активно, чем даже в годы существования Советского Союза. Дело в том, что институты культуры страны подготовили множество прекрасных специалистов-балетмейстеров. Но профессиональных коллективов народного танца сейчас мало, да и в большинстве своем такие ансамбли находятся в жуткой депрессии. Молодые люди туда не очень идут. Они создают студии, школы, ансамбли, театры и таким образом стремятся реализовать собственные творческие устремления.
           К тому же в последние годы в нашей среде появилась масса людей с предпринимательской жилкой и организаторским талантом. Эти люди организовывают фестивали и конкурсы народного творчества. Их сегодня весьма активно проводят как в столице, так и в регионах. Денег, конечно, здесь больших не заработаешь, но многие занимаются организацией фестивалей прежде всего из профессионального интереса. И это хорошо. Подобные мероприятия юным артистам необходимы. Танцевальный коллектив не может жить без гастролей, без выступлений перед публикой. Фестивали — прекрасная возможность показать себя и получить профессиональное признание своих заслуг, а также узнать, что делают коллеги, и поучиться у них.
         — Вы часто бываете членом жюри таких фестивалей, много ездите по стране. Как российская публика принимает народные танцы?
         — Очень хорошо. И в крупных городах, и в глубинке на выступлениях коллективов народного танца собирается много зрителей. Наши люди любят народные танцы.
Кстати, и за рубежом выступления этих российских коллективов пользуются неизменным успехом. Знаете, как в советские годы говорили наши дипломаты? «На переговорах мы днями бьемся над одним вопросом, пытаемся договориться — и никакого результата. А потом устраиваем концерт “Березки” — и на следующий день все проблемы с легкостью решаются». В этом магия национального танца. Он, как ничто другое, способен передать красоту народа, его своеобразие, его дух. Недаром говорят, что танец — это душа народа. Как правило, после хорошего выступления профессионального танцевального ансамбля народного танца у публики особое настроение, более оптимистичное, радостное.
           Мы порой не знаем, какая это сокровищница — народный танец. Одна из программ Государственного ансамбля танца Марий Эл называлась «Танцы марийского края». В ней марийский народ казался огромным по численности и очень фольклорно богатым. Программа ошеломляла не только обычную публику, но и профессионалов. Люди удивлялись, узнавая, что марийцев всего около 700 тыс. человек! Но это различные этнические группы: луговые (звениговские, волжские, торъяльские, моркинские, медведевские, кировские), горные и восточные (башкирские, татарские, удмуртские, пермские и др.) марийцы. И у каждой группы — особое хореографическое искусство.
Примерно то же я сделал, работая руководителем Российского театра национального танца Московского государственного университета культуры и искусств, в котором преподаю с 1991 года. В нашей программе присутствовали танцы разных народов России, но основным направлением в творчестве коллектива являлся русский танец. В то время это был почти единственный отечественный танцевальный коллектив, в репертуаре которого нашли отражение региональные особенности русского национального танца и его богатый местный колорит. Наши выступления хорошо принимались и в России, и за рубежом.
         — Созданный вами Российский театр национального танца существовал при МГУКИ — вузе, который играет важную роль в подготовке профессионалов народного танца. Студентам наличие такого коллектива при университете помогало?
         — Конечно. Артист ведь не становится артистом в балетном классе, он превращается в профессионала только на сцене, только в контакте со зрителем. Сегодня на очные отделения университетов культуры приходят абитуриенты, которые в лучшем случае окончили хореографическое отделение училища культуры, а в худшем — просто среднюю школу. Им по 17—20 лет. Ребята учатся пять лет, и мы, педагоги, обучаем их не за страх, а за совесть. Но если пять лет своего обучения студенты профессионально не протанцевали, то даже диплом балетмейстера, педагога не поможет им в последующей работе, потому что они не знакомы с практикой, с принципами существования танцевального коллектива. А люди, прошедшие со мной школу Российского театра национального танца, изучили не только в теории, но и на практике принципы постановочной и репетиционной работы, принципы взаимоотношений в коллективе, работы с оркестром и пр. Принцип: вуз — театр, лаборатория, это залог успеха подготовки хореографа. Сегодня бывшие студенты и артисты Российского театра национального танца — это высококлассные специалисты, работающие и в лучших российских ансамблях, и за рубежом.
           Наш коллектив был достаточно высокого уровня. Мы выступали в одних концертах с ансамблем Моисеева, «Березкой» и другими известнейшими отечественными танцевальными коллективами. Много гастролировали по Европе и везде были высоко оценены и простой публикой, и специалистами.
         Театр стал лауреатом многих международных фестивалей, обладателем приза «Фольклор-ный Оскар» (Италия). Луи Ор, президент фестиваля «Пиренеи», который проходит во Франции и Испании, в письме к тогдашнему министру культуры России М.Е. Швыдкому писал: «Мы и наши зрители были очарованы уровнем хореографии, постановками и костюмами. Общее впечатление очень сильное, как о коллективе прекрасного таланта и высокого сценического мастерства во всех отношениях. Ансамбль стал истинным Посланником вашего народа. Мы искренне благодарим его за это. В заключение я хотел бы обратить Ваше внимание на высочайшее знание русского фольклора и прекрасные организаторские качества господина Михаила Мурашко, художественного руководителя этого ансамбля. Без его участия это художественное и культурное сотрудничество было бы невозможно».
Российский театр национального танца был визитной карточкой не только МГУКИ, но и России.

         — А что вас привело к народному танцу?
         — Мне кажется, я «болею» им с детства. Я родился и вырос в сельской местности. У нас хорошо была развита самодеятельность, которой я и занимался. Потом танцевал в одном из ансамблей Брянска, где на практике изучал танцы лучших балетмейстеров Советского Союза. Во время службы в армии я продолжил занятие танцами — три года был танцором и балетмейстером пограничного ансамбля. А затем поступил на только что созданную кафедру хореографии Московского государственного института культуры. Нам, студентам первого набора этого вуза, очень повезло. Педагоги старались дать нам как можно больше знаний, мы изучали все виды танца: классический, бальный, современный, фольклорный и т. д. Удалось познакомиться и со всем разнообразием школ народно-сценического танца. В дальнейшем все это очень пригодилось в работе.
Я работал в разных жанрах. Ставил танцы для мюзикла Андрея Эшпая «Нет меня счастливей» — это первый спектакль в Музыкальном театре Марийской АССР, где я выступил балетмейстером. Потом была постановка танцев в операх, опереттах, драматических спектаклях. Это была очень хорошая школа.
          В республиканском Музыкальном театре мною поставлен балет «Прерванный праздник» на музыку композитора Анатолия Луппова. В репертуаре Государственного ансамбля танца Марий Эл был сделан достаточно обширный репертуар: героическая поэма на музыку того же Анатолия Луппова «Сыны Акпарса», хореографическая поэма «Память» на музыку Александра Обухова, множество программ, спектаклей и танцев из народной жизни. Все эти работы сопровождались привлечением профессиональных композиторов и художников. Позднее тот же принцип я реализовал в Российском театре национального танца.
          Мне посчастливилось работать со многими ансамблями Советского Союза и России, как профессиональными, так и любительскими.
        — В Марий Эл вас часто называют создателем школы марийского сценического танца.
        — Я принял руководство Государственным ансамблем танца республики в 1969 году. Творческий коллектив существовал к тому времени уже 30 лет, но его артисты исполняли всего два марийских танца, остальной репертуар составляли танцы других народов. Причем проблема была не только с репертуаром, но и с подготовкой новых кадров.
          Я ездил по деревням, смотрел, как там танцуют, записывал. Пришлось изучать специальную литературу, заниматься материалами археологических раскопок, историей марийского народа, костюмом, музыкой... Много я бился и над проблемой подготовки кадров для Марийской республики. Так у меня родилась идея организации заочной подготовки педагогов и балетмейстеров. Сначала эту идею удалось реализовать в ГИТИСе — на его балетмейстерский факультет была принята марийская группа, около 20 человек из ансамбля Марий Эл.
          Став заведующим кафедрой, а потом и деканом хореографического факультета МГУКИ, я продолжил организацию обучения хореографов в системе заочной формы. За несколько лет были подготовлены десятки молодых специалистов. Особенно я доволен тремя целевыми группами: марийской, башкирской и ярославской. Это были очень интересные люди. Они твердо знали, для чего учатся, и подходили к обучению очень ответственно.
        — Сегодня вы преподаете в МГУКИ, по приглашению ставите танцы в российских и зарубежных коллективах. Какая из двух профессий — балетмейстер или педагог — вам ближе?
       — Я считаю, что главная моя профессия — балетмейстер. Это очень сложная профессия, требующая огромных и разносторонних знаний, упорства, самоотречения. А педагогика, как мне кажется, — это другая сторона работы балетмейстера.

Беседу вела Анастасия Саломеева
 


Вход: